Мадам Интернет

Целый год копила деньги. Копеечка к копеечке. Чтобы просто уехать. Туда, где тепло, где улыбаются довольные жизнью люди, где вечное и такое любимое ей лето.

Никогда бы раньше не подумала, что наступит такое время, что денег будет не хватать. Ни на что.

Ни о духах речь, о простом выживании. И тем не менее, каждый раз, встречая бабушку с протянутой рукой у магазина “Лента”,  не могла не отдать последнее. Те немногие наличные деньги, которые иногда появлялись в кошельке.

Бабушке нужней. У нее еще не последний день жизни. Какие-то копейки на книжке все равно есть.

На книжке. Так говорила мама, которая, как сейчас  она, скурпулезно откладывала по несколько десяток на черный день. Зря экономила, все равно деньги сгорели в череде перестроек. Но об этом она думать не хочет. Ничего, ничего. Все равно будет на ее улице праздник. То есть лето, которое она так любит. Зима в Сибири такая бесконечная, потому так хочется поторопить лето. То есть уехать туда, где понятия не имеют о ее стране. Снеге и зимней тоске.

Вот странно. Про тоску она думает все чаще и чаще. Откуда она взялась? И почему привязалась, как говорили мама, “как банный лист к заднице”. Именно так звучало её выражение.

Тоска. Теперь она знает, как она выглядит. Точнее ощущается. Зимними вечерами особенно явственно.

Просто подойдешь к окну, уставишься на занесенный снегом двор и чувствуешь, как тоска сжимает сердце. То есть полное ощущение, что кто-то обхватил тебя и давит с такой силой, что сердцу становится тесно, оно начинает биться часто – часто, с силой ударяя по ребрам. И не хватает дыхания и кажется, что сейчас все. Грохнешься на пол без сил и уже никогда не поднимешься. В такие минуты она прижимала лицо к холодному стеклу и приказывала себе дышать. Раз-два. Раз- два. И еще разочек. Так постепенно она и выравнивала дыхание. И тоска – боль на время отступала. Только на время.

——————————————————————————————-

Странная эта женщина из соседней квартиры. Ленка видела ее неоднократно. Лет до фига, а она в шапке с рожками ходит. Представляете, в красной! И точно с рожками. Или с ушками. В любом случае в ее возрасте это неприлично. В конце недели, когда приходит внучка,  она вообще сумасшедшей становится. Много раз слышала Ленка, стенки – то тонкие, как они вместе на кровати скачут. Причем бабушка еще и командует. Давай выше! Не бойся, давай. И потом смеются как сумасшедшие.

Вообще ненормальная. С приветом одно слово. Один раз в лифте вместе застряли. Пришлось разговаривать. Ленка сказала, что студентка пятого курса, живет с парнем, с соседом. Пока просто так, там видно будет.

-Точно, видно будет? – это соседка переспросила, не пожалеешь потом?

Такая странная, чего жалеть? Жизнь только начинается. А Пашка, ее  как раз сосед. Он такой прикольный. Ну разлюбит. Ладно, другой Пашка будет. А пока все классно и нечего жалеть.

Странная соседка ей потом визитку сунула. На всякий случай.

Ленка ее даже не посмотрела. Потом как-нибудь. Читать далее »

Я все время тороплюсь.

Мне еще очень многое хочется успеть.

Переход через оживленную дорогу.

Такой стеклянный тоннель над автотрассой.

И время от времени в углу у переходной дорожки женщина за 40 с трикотажными трусами и колготками.

Это такой мини – магазин на двух старых коробках из-под какой-то техники.

– Девочки. Трусики для вас. Бюстгальтеры. Очень удобные.

И колготки, которые дышат.

Товар из нашего, простите, моего детства.

Плавки, которые можно дотягивать до подмышек, дешевые колготки расцветки “прощай, молодость” и другие шедевры ушедшего времени.

Но покупатель есть всегда.

Это женщины за 60, которые привыкли носить удобные вещи, похожие на те, которые у них были в их молодости.

Я бегу, я тороплюсь, как всегда.

– Женщина, вы чего торопитесь?

Вот ваши трусики вас ждут. Читать далее »

– Юбку покороче можно было?

Это шипели три  пожилых дамы, оглядываясь на молоденькую девушку, которая в одно мгновение пролетела мимо них.

-Да и макияжа надо поменьше. Кукла разрисованная.

Дамы гордо продифилировали в сторону недорого кафе, где по вечерам пела русские песни уставшая блондинка.

Дамы усаживались вокруг стола, заказывали себе чай и ждали любимых песен.

Выходила блондинка.

— Без тебя, любимый мой, лететь с одним крылом.

-А ты такой холодный, как айсберг в океане

— Улетай, туча, улетай..

Одна из мадам поджимала губки.

В наше время на сцену в таком виде не выходили.

Другая: «И так не красили волосы пергидролем»

Третья: «И вообще, что она тут делает. Ей всяко уже за сорок» Читать далее »

Райка мечтала о любви.

Страстно.

Вот закроет глаза и он..

Тот самый.

Глаза голубые и бездонные как небо. А руки большие и  теплые, такие, что обнимут и ты как за каменной стеной. Как за крепостью. Ты только его. И больше ничья. И всю жизнь с ним одним. И в горе и в радости, как говорится. Прямо представляла эти объятья, то есть ощущала. Сама себя обнимет и думает, как будто это он ее в объятьях держит. И так сладко на сердце становится,  хоть глаза не открывай.

Но это мечты. А пока работы дома невпроворот. Она же деревенская. Почти деревенская. Хоть и звучит гордо поселок городского типа, а толку – то?

Домишко уже старенький. Зимой столько дров и угля  надо в печку покидать, чтобы его растопить и нагреть.   К утру все равно холодно. Из-под одеяла как на пытку вылазишь.

Все равно жить можно. А по вечерам читать, читать, читать. Сесть у теплой печки, положить ноги в духовку, да прямо в духовку, пока печь растапливается, тепло такое нежное, доброе, кажется, что до самого сердца согревает.  Неторопливо переворачивать страницы, смакуя каждую подробность.

Маленькая была, про приключения любила. Когда девочка, такая как Пеппи – длинный чулок, всех, бах и побеждает. Сильная такая, ловкая, смелая.

Подросла, стала с отцом про шпионов читать. Сначала «Тайну белого пятна» и «Вирус В-13», потом пошел Ефремов, затем серьезная фантастика: Стругацкие, Брэдбери.  Папа поддерживал, записал  в школьную библиотеку, куда ее по малолетству даже не пускали. А так, пожалуйста. Заходи, Рая.

Выбирай, Рая.

Советуем тебе, Рая.

Книги – это счастье. Это другой мир. Другие ощущения, другая ты.

Представляешь себя то простушкой  красавицей, то недоступной леди, то капитаном космического корабля, то храброй путешественницей.  И каждая роль такая, такая, что хочется куда-то бежать, меняться и переделывать мир к лучшему. Читать далее »

Не сутулься!

Держи спину!

Не сутулься!

Как бабка старая.

Слова жгут, как пощечины. И хочется спрятаться, убежать, исчезнуть.

Пытаюсь выпрямиться, но слезы уже застилают  глаза, и я  еще больше сутулюсь. И начинаю загребать разбитыми босоножками еще больше. Чтобы стать незаметней, невзрачней и не раздражать его. Своего мужа.

Привычка сутулиться у меня с детства. С лет одиннадцати.  Вперед подружек ростом  вымахала. Верста коломенская. Они, мои подружки, хорошенькие, справненькие, как говорила моя мама, а я доска два соска. Длинная, неуклюжая, ноги как палочки. Буратино настоящий.

С того времени у меня фотка сохранилась. Стою такая вся в пионерском галстуке, в рубашке и в шортах. На голове бантик, а ноги как две спички. Пацан с бантиком. Это фото из пионерского лагеря. Тогда на танцах,  как только танго (почему танго?)  объявляли,  всех моих Ленок и Галек тут же разбирали, а я оставалась одна в углу таких же буратинистых девчонок. Завидовала я им страшно. Тем, кто в паре танцует. Особенно Ленке. Она миниатюрная, кудрявая, с уже хорошо заметной грудью. И всегда с таким  томным взглядом. Представляете в 13 лет? Откуда только что взялось? Прямо Мальвина мальвинистая. Это я ее так про себя  иногда обзывала.

А она, вернувшись после танца, могла мне вот так запросто сказать: «Вовка мне в любви признался. На свидание зовет. Фи, дурак. Не пойду я никуда. Не нравится мне он»

А по этому Вовке все девочки лагеря, между прочим,  с ума сходили. Читать далее »