Старый, старый шкаф. И комод, у которого уже плохо открываются ящики. Они стояли на открытой веранде и ежились от холода. Они так долго жили в городской хрущевке, где было тесно, пыльно, где пахло старостью, что совсем забыли, какой запах у свежего воздуха, как поют птицы по утрам, как дышит ветер в кронах деревьев.
Их полное затворничество в крохотной провинциальной квартирке длилось много – много лет. И вдруг неожиданно они оказались в чужом и незнакомом доме. А перед этим долго тряслись в закрытом кузове машины.
Комод – то загрузили легко. Что там переносить? Ящики вынуть, а без них он как перышко. А вот массивный шкаф пришлось выносить втроем. Он никак не вмещался на узкую лестницу хрущевки, потому мужчины то и дело кричали: «Поверни так, нет, давай так. Поддерживай тут. Тяни! Подтолкни! Еще разок! Понесли!»
В итоге один раз шкаф больно царапнули, от этого даже осталась глубокая вмятина на дверце. Тем не менее, через минут тридцать он все-таки лежал в машине. Тут же были четыре тяжеленных стула, таких же старых и добротных. Их тоже сделал деда Саша. Это имя постоянно звучало при погрузке, потому шкаф, комод, тумбочка и стулья сразу его вспомнили.
Да, этот тот самый мастер, который однажды их сотворил. То есть дал им жизнь. Это он нежно гладил доски, строгал их, собирал мебель по частям, а затем покрывал лаком. И потом рядом с ним они жили долгое – долгое время. Только вот последние годы они его не видели. Осталась только баба Таня, которая подслеповато шаркала в одиночку по квартире. А потом в доме и вообще поселилась тишина. Какая – то тревожная и тоскливая.
И вот открытая веранда дома в лесу. Так тихо, морозно, даже немножко страшно. Точнее непривычно. Ведь столько лет провели они на одном месте. А тут такое потрясение. Дорога, новое жительство, неизвестность.
– Что будет? Что будет? – перешептывались стулья. Зачем их сюда привезли?
Ведь уже несколько лет никто не открывал дверцы мебели, никто не сидел на стульях. Они жили в полной дремоте, время от времени переходящей в сон.
– Ах, какие вы красавцы! Ах, какие вы славные! Настоящие! Деревянные!
Вокруг мебели хлопотала симпатичная моложавая женщина, которая от радости, что встретилась с ними, даже заговорила рифмами.
– Какие вы же все добротные, в хорошем состоянии. Ни на кого не похожие.
Ну, здравствуйте, здравствуйте! Да, да, вы будете еще жить долго и счастливо. Не сомневайтесь! Многие годы вами будут любоваться люди. Потому что в вас есть душа. Нужно только ее разбудить. Этим я и займусь.
Раскрасневшаяся от утренней свежести женщина радостно потирала руки. Потому что смыслом ее жизни и было как раз возвращение души старым комодам, буфетам, полкам, трюмо, этажеркам. Тем, которые помнили не фабричные станки, а руки настоящих мастеров – краснодеревщиков. Сегодня такие встречи были не частыми, потому так пела ее душа сейчас.
Она оттягивала момент, когда ее руки прикоснутся к старой мебели. Ей хотелось растянуть это предвкушение от встречи с сутью вещей.
– Ширк, щирк, ширк, – это первые поглаживания, первые касания, первое узнавание.
И мир вокруг растворился. Началось священнодействие. Когда душа поет, когда наступает время гармонии.
А ведь все было не так. Сколько лет она шла к этому пониманию себя? К видению души предметов?
-Эх, к сожалению, много-много лет. Как старая мебель грустила в квартире, так и ее собственная душа тосковала в клетке навязанных представлений и идеалов.
Об этом думала женщина, начищая старую мебель. Читать далее »
