“Портрет Дориана Грея” Оскара Уайльда и “Шагреневая кожа” Бальзака были моими любимыми книжками в юности. Они были как предостережение – живи правильно, живи честно, живи достойно!
Ах, какой он симпатичный! Даже не симпатичный, а стильный, современный, ухоженный. Красавчик с обложки глянцевого журнала! Он – беда всех девчонок.
Он знает об этом. Он уверен в себе. В своем безбедном будущем, в обеспеченной старости.
Но, если честно, это единственное в чем он уверен. Он начал в себе сомневаться. Да, он по-прежнему в фокусе всех взглядов, он желанен на всех вечеринках и пати, каждая вторая девчонка, а может и каждая хотела бы провести с ним вечер. А ему плохо. Не поверите, плохо!
Он готов разрыдаться, распсиховаться, разораться, даже выпрыгнуть в окно. Да, такие мысли у него тоже появляются. Он запутался и не знает, зачем жить.
И все из-за того, что его девушка, с которой он уже собрался разбегаться, объявила ему: «Я беременна»
И мир для него обрушился.. И улыбки девушек он сейчас ненавидит. -Что? У нас с тобой будет ребенок? Да я не люблю тебя! Я тебе сто раз об этом говорил. Мы живем, потому что нам, мне, так удобно. Ты специально это подстроила. Специально! Не ври мне! Я все равно свалю.
А потом рыдала она.
-Я оставлю этого ребенка. Мне уже 29. Может это мой единственный шанс. Если ты уйдешь, ты никогда его не увидишь
Он брел по холодной Москве. Как он ненавидел этот город! С его вечной спешкой. С вечным стремлением кому-то и что-то доказывать. С вечным равнодушием. Ream more »
Если честно, то я устала от призывов на различные тренинги и учебы по обретению себя, женской силы, женской сути, возвращению к истокам и так далее и так далее.
Все понимаю.
Любви катастрофически не хватает.
Силы черпать неоткуда, энергетика очень низкая. Вредное питание и отвратительная экология оптимизма и радости организму не добавляют.
А человек – он организм, как бы мы не сопротивлялись против этого термина.
Но отличие нас от других более простых организмов – наличие души, которая как раз и мучается, ищет, жаждет гармонии, радости и света.
Вот и для меня весна – время пониженной энергетики.
Накануне дня рождения мой организм особенно ломает.
Чтобы поддержать себя, стала искать места, где можно подпитаться энергией, в полном смысле взять ее из космоса.
Сын, узнав, что я сходила на круговые танцы, посоветовал сходить к Лизе Топорковой, мол, мне это точно понравится.
Кто не знает, Лиза Топоркова – главная в Новосибирске по хороводам:-)
В четверг я впервые побывала на ее занятиях.
Сейчас только о себе и о моих личных ощущениях.
На научность не претендую.
Пишу лишь то, что успела понять и почувствовать. Ream more »
Медицинский центр для молодежи. В России только – только начали говорить открыто о контрацепции и предохранении от ранней беременности.
Надька была первой, кто подхватил эту идею и подсуетился. То есть открыл свой центр.
Это было так неожиданно. Ново и непривычно для Сибири.
Но она знала, чего хочет и на какие кнопки где и кому надавить, чтобы ее поддержали.
Это же так по-новаторски.
Это благородная миссия! Спасать девочек от неожиданной беременности!
Хватит уже быть колхозом “Красное вымя”!
И она кинулась на амбразуру просвещения и образования.
Как врач – венеролог.
Не хватало лишь ученой степени.
Здорово же было бы, если кандидат медицинских наук, а лучше доктор медицинских наук Надежда Л!
И такая визитная карточка с золотым теснением. Плотная бумага. Она протягивает её нужным людям.
Ах, как этого ей хотелось!
Надька, Надька, где ты сейчас?
На небесах, как я объясняю моей внучке про людей, которых нет рядом.
Что случилось?
Все так, как ты хотела.
Я помню ее улыбающуюся в роскошной шубе. Она только что делала доклад. Лицо еще светится счастьем. Её снова поддержали, все идет отлично.
– Смотри, что у меня на пальце. Бриллиант настоящий. Профессор из Москвы подарил. Буду у него защищаться. Староват он, конечно, но ничего, ради дисера стоит потерпеть.
Диссертация. Ох, как хотелось Надьке защититься как можно быстрее. Чтобы стать самой – самой. Шикарной во всех отношениях. Чтобы и внешний вид и статут совпадали.
Ради диссертации она все вытерпит. Это же такие мелочи, кому-то подарочек, кому – то кофе в постель, кому – то…
Если надо и поможет, то почему бы и нет?
Потому что желание заветной строчки на визитке стоили, на ее взгляд, таких уступок.
И стихи, которые писались раньше легко и просто, стали приходить с мукой и болью.
И муж, который такой верный, понятный, простой, хлопает дверью и уходит.
И дочь начинает болеть. Неожиданно и странно.
И плохо. Плохо. Плохо.
Хорошая зарплата. Ещке одна шуба. Отличный спонсор.
И пустота.
И боль за грудиной.
Непонятная. Тягучая. Трудно объяснимая.
Она врач. Она все поняла.
Но по-другому уже не могла.
Потому что уверовала, что карьера – это самое основное. Самое важное. И только ради этой минуты, когда тебе апплодирует зал, поддерживая тебя и твои научные изыскания, стоит жить.
А еще ради новой шубы и машины, которая привозит тебя утром к институту, где ты Начальник. И твое слово очень значимо.
И вот она идет – Победительница. У нее все получилось. Все так, как она хотела.
И возраст – самый расцвет. Самая ягодка.
Казалось, что жизнь только – только начинается.
И вдруг РАК!
Все интриги, зависть, гонка, унижения других, неприятие себя без доктороской степени, вылились в болезнь. В ту самую, которая суммирует все, что против себя, против любви, против людей и против придуманного несовершенства. Ведь так думала моя Надька. Я – то это точно знаю.
Ах, Надька, Надька!
Красивая, шикарная, умная, но при этом совершенно зацикленная на карьере и людской оценке, женщина.
Ты ушла так рано и так неожиданно.
Для тебя самой.
Для других ожиданно.
Потому что нельзя вот так гасить, рушить, уничтожать, раскатывать по бревнышку все то, что было важно в молодости, но в карьерном плане малозначимо и не ценно.
Муж?
Не понял, не оценил, вообще гад!
Дети?
Слишком много времени отнимают, а смысл? Уже большие и справятся.
Да, они ушли, справились, выжили.
Только тебя, Надька, нет!
Ты сгорела всего за год.
Тот самый год, когда стала начальницей и доктором наук.
Тебе принадлежал весь придуманный тобой мир.
Только ты себе уже не принадлежала.
Болезнь тебя просто съела.
А, может быть, это твоя заплаканная душа перестала сопротивляться и подставлять тебе свои крылья!
Вот и все.
Надька, моя Надька.
У меня осталась фотография, где ты в шубе из чернобурки. Самоуверенная, яркая, дерзкая.
Всем на зависть.
Я не успела получить твою визитку с золотым тиснением и подписью доктор медицинских наук Надежда Л.
Ты успела.
Только взамен на жизнь.
Не слишком ли дорогая плата?
Бог тебе судьба, Надька.
Я так и не научилась называть тебя по отчеству…
Эта и другие женские истории войдут в мою новую книги.
Другие сказки, истории вы можете найти как в электронных магазинах, так и заказать у меня.
Раньше его тут никто не видел. На вид лет 6-7. Одет бедненько, но чисто. На него никто бы особо не обратил внимания, если бы он долго не бродил между мясными рядами. Особенно длительное время он задерживался у прилавков с курицами, останавливался, вздыхал и брел дальше.
В конце рабочего дня, когда большинство продавцов уже разошлось, мальчик подошел к пожилой женщине, видимо, она больше всего вызвала у него доверья, и попросил: “Вы можете мне остатки отдать? Вон у вас шкурки остались, лапки. Мне очень нужно”. И, опустив глаза, сказал: “Для щенка. Он совсем слабенький. Ему бульон нужен. А денег нет”.
– Да, конечно, конечно, милый, – засуетилась женщина, – тут вот еще и крылышки есть. И спинка суповая. Чего ее домой нести. Бери!
Благодарные глаза мальчишки налились слезами.
– Я вас обманул. Это для бабушки. Она заболела. Я один у нее. Если узнают, что болеет, то меня в детский дом отдадут. И денег нет, потому что она пенсию не может получить, лежачая она, а мне никто не даст. А ей бульон нужен. Только никому не говорите, что болеет она. Заберут меня сразу.
– А ты где живешь? Я тебя раньше, вроде, не замечала.
– Я на автобусе приехал, чтобы подальше от нашего поселка, чтобы не увидели, что побираюсь. Меня уже хотели в детдом отдать, бабушка не отдала. Сказала, что пока жива, со мной будет. А тут заболела.
– А соседи что?
– Я никому не говорю. Боюсь, что расскажут про меня. Я уже был в детском доме, знаю, как там. А люди сейчас злые. Я к вам подошел, что лицо у вас доброе. Я бабушке кушать сам варю, у нас еще крупа, мокороны есть. Только кашляет она очень. Слабая стала. Когда я болел, она мне все время куриный бульон давала. Вот и поехал я на рынок, чтобы немножко курицы раздобыть. Украсть не смог, потому к вам подошел.
– Ах ты мой хороший. Заботушка ты моя. Пожилая продавщица прослезилась. Мне бы такого внука. Моим только дай и дай. И никакой благодарности. Давай я тебе курочку заверну, да поедем, проведаем твою бабушка.
– Что еще ей взять? Может, чай надо? Конфеток? Или давай таблеток в аптеке купим. Хотя какие таблетки, если не знаем, что с ней приключилось.
– Вот тебе пирожок, мой с завтрака остался. Ешь, да поедем к тебе. Давай я такси вызову, что с сумками – то таскаться?
На окраине поселка городского типа, у дома, на который указал мальчик, остановились.
Тетя Наташа, так звали продавщицу, подхватив сумки, поспешила в дом.
Мальчик не соврал. Но постели за занавеской тяжело дышала старая женщина. Время от времени она заходилась в сухом кашле и стонала.
– Ох, милая. Тут уже бульоном не поможешь. И начала набирать номер скорой.
– Не бойся, малыш. Я скажу, что я твоя родственница. Не отдам я тебя никому.
Пока ехала скорая, тетя Наташа расспросила, как зовут больную, какой год рождения, чтобы не подвести мальчика. Чтобы не было лишних вопросов. Сама в это время поставила варить бульон, нашла сухие ягоды, чтобы заварить питье. То есть хозяйничала на правах родственницы.
– Надо же, – думала она, – сколько лет прошло, а детского горя не убавляется. Вспоминала, как в родном городке, также спасали от голода ребятишек, чьи родители пили. Думала, никогда такого уже не будет. И вот оно. Снова. Только тогда все спешили помочь, поддержать, а сейчас каждый сам по себе. А соблазнов – то оно больше стало. Хочется и того, и другого.
Когда приехала скорая, Андрей уже спал.
У бабушки оказалась пневмония. Копала картошку на огороде, потом перебирала, вот и прихватило. Это потом уже она это узнала.
Если бы не Андрюшка, то всякое могло бы случиться.
Нашли они друг друга. Тетя Наташа, истосковавшаяся по любви просто так, а не за что-то, Андрюшка и бабушка его Дарья Ивановна. Кстати, ей уже почти 80, отстоять право оставить Андрюшку у себя ей нелегко далось. Андрюшка – то это ее сестры дочки ребенок. Бестолковая они семья.
В этом месте Дарья Ивановна всегда плюет: “Тьфу, никудышные люди. А дите – то здесь при чем? Хороший такой мальчишка. Мне его с детства подбрасывали. Своих-то Бог не дал. Так запили – загуляли, что чуть пацана не угробили. Один в доме сидел неделю, не емши, не пимши. В детдом его увезли. Хорошо, что лопотать уже мог, все говорил, что к бабе Дасе хочет. Еле оформила опекунство. Сейчас Бога молю, лишь бы успеть поднять его. Лишь бы успеть. А теперь и тем более я ему обязана. От смерти спас”
В этом месте Дарья Ивановна вытирает кончиком платка глаза.
– Ничего, справимся. Теперь и ты у нас есть. Просто так ведь Бог людей не посылает.
Просто история.
Просто жизнь.
Если хотите почитать мои истории, сказки, то мои книги есть во всех электронных магазинах.
-Что? У нас с тобой будет ребенок? Да я не люблю тебя! Я тебе сто раз об этом говорил. Мы живем, потому что нам, мне, так удобно. Ты специально это подстроила. Специально! Не ври мне! Я все равно свалю.
