Мадам Интернет

Как она завидовала девчонкам, которые на перемене доставали румяное, вкусно пахнущее яблоко и начинали его грызть.

Она, конечно, просила: «Дай откусить!», — и иногда ей давали чуточку этого румяного чуда. Но всего лишь чуточку. А ей хотелось целиком, чтобы впиться зубами в эту душистую мякоть и чтобы был полный рот. И глотать-глотать эту вкусноту.

Но увы. Её родители не работали в торговле, а в магазине таких яблок даже перед Новым годом не выбрасывали. Так что приходилось лишь сглатывать слюну и злиться.

Да, злиться. Потому что это не она ест это яблоко, что она хуже своей соседки, которая всегда имеет вкусные сокровища в своем портфеле.

Иногда она злилась и на родителей. Почему они не богатые? Почему не могут доставать дефицит? Почему она должна быть хуже других. Хотя одноклассница с яблоками была всего одна, ну и что. Она хуже ее получается. А она так не считает. Вот еще немного подрастет, закончит школу, а потом будет так, как она хочет. И все у нее будет. И яблоки, и виноград, и красивые платья. Терпеть-то осталось всего год. Лишь бы закончить школу. На выпускной бабушка ей сшила розовое платье. Красивое. Точно по фигурке.

— Как статуэточка, — приговаривала бабушка, примеряя платье.

— Ох, красавица ты у нас. Парни все будут твои.

Нет, ей не нужно было всех. Зачем ей разные нищеброды. Она размениваться на одноклассников не будет. Она найдет того, кто даст ей все, что она хочет. Конечно, много-много яблок, фруктов, шампанского. Ну, чтобы как в кино красиво все было.

С выпускного вечера она пошла домой одна. Одноклассники напились, разбрелись по парочкам. Она не захотела. Ведь у нее были другие планы. Недалеко от дома рядом с ней притормозила модная машина. Большая, красивая. Из окна высунулось лицо мужчины хорошо за 40. Он был празднично одет: светлый костюм, стильный галстук. Прямо мужчина с обложки.

— Девушка, вас подвезти? Нельзя такой красивой ходить одной.

— Мне рядом, я уже пришла.

— Ничего, садитесь. Хоть капельку, но подвезу.

Мужчина вышел из машины и галантно открыл перед ней дверь. Разговорились. Она рассказала, что идет с выпускного, что ей там стало скучно.

— Как дети ведут себя. Напились. Ничего интересного. Своих одноклассников в качестве кавалеров она вообще не рассматривает.

— Тебя же дома не ждут? Поехали тогда ко мне? Что ты хочешь?

Потом было все, как она хотела. Много яблок, шампанское, конфеты. Милые подарочки. Он был женат. Приезжал за ней раз в неделю, чтобы увезти на квартиру, которую он снимал специально для нее. Нет, она в него нисколько не влюбилась. Ему уже было почти 50. «Старый совсем», — думала она, но ей очень льстило, что он ухаживал за ней и баловал ее. Наконец-то она имела все, что хотела. Ну а все остальное, чем она ему платила, да ладно, маленько потерпеть и все. Делов-то. Зато у нее наконец-то богатая и сытая жизнь. Ведь он и денег ей на мелкие расходы дает. Так что теперь в институте она не стреляла сигаретки на перемене и не заглядывала в рот жующей подруге. Она спокойно шла в столовую и выбирала то, что хотела. Единственное, что ей не нравилось в этих отношениях, что она не могла никому ничего рассказать. Потому что ее любовник был в городе известным бизнесменом, а ему лишний раз светиться было нельзя. А так иногда хотелось похвалиться, рассказать, какой он крутой и как он ее любит.

На даче ночью ей стало плохо. Неожиданно открылось кровотечение, которое невозможно было остановить. Родители напугались, срочно начали звонить знакомым докторам, чтобы проконсультироваться и узнать, что им делать. Её привезли без сознания в ближайшую районную больницу, где у матери был знакомый врач. И тут же увезли в операционную. Она очнулась под утро. Рядом сидела зареванная мать.

— Извини, ты звала отца. Но я не знаю, как ему сказать. Он не поймет. Он не выдержит.

— А что со мной?

— Внематочная беременность. Ты могла умереть, если бы мы хоть капельку промедлили.

Хорошо, что наш знакомый ради тебя вышел не в свою смену.

Когда мать ушла, она долго лежала и думала, что, оказывается, он ее обманывал. Говорил, что с ней ничего не случится. Что он с ней понарошку. Что не позволит, чтобы с ней что-то произойдет. Он терпеть не мог презервативы. Она вспоминала его мокрый рот, его липкие руки, когда он сжимал ее в своих объятьях, его стоны, когда он со всей силы наваливался на неё.

— Нет, он просто так от меня не отделается.

— Я ему все скажу. Я потребую.

Что, она еще не знала. Но понимала, что теперь она может просить у него больше. Хватит подачек, пусть заплатит за то, что он с ней сделал. Вернувшись домой, она бросилась ему звонить. Она кричала в трубку, что он гад, что так не поступают. Что он должен оплатить ее боль и позор. А то она расскажет все родителям, она его опозорит. В четверг, как обычно, она ждала его звонка. Чтобы ехать к нему. Он не позвонил. Ни в этот четверг, ни в следующий. Она поехала к нему на работу. Секретарша сказала, что Сергей Георгиевич уехал в командировку и нескоро вернется.

— Ему что-то передать? — ехидно спросила она. Или ей это только показалось?

— Как вас представить?

Она со злостью хлопнула дверью.

Все, красивая жизнь закончилась. Дома она взяла большие ножницы и изрезала любимое розовое платье на кусочки. За то, что оно было розовое. За то, что именно в нем он ее встретил. За то, что розовые очки спали. И она больше не принцесса. Сказка закончилась. А потом она долго плакала, лежа на кровати в увядших лепестках платья.

Эта история из моей книжки «Дурочка Надька»

Её можно найти во всех электронных магазинах.

Я не ставлю в моих блогах рекламу, чтобы вам было удобно читать.

Буду рада новым читателям!

Ваша Наталья Берязева

Эти долгие-долгие сны

Болезнь нам дается для чего-то. Для остановки, паузы, переоценки жизни, просто тишины.

Мне снова снился папа. И дачи, которые живут в моих снах, и которые я никак не могу посетить и продать.

Папа занимался благоустройством. Как всегда что-то чинил, строгал, копал, наводил порядок.

Как всегда я забежала на минутку, чтобы лишь сказать, что в этом году опять не успею здесь ничего посадить, потому что надо проверить и другие дачи, которые скоро мы просто потеряем, потому что совсем там не появляемся.

Папа посмотрел на меня долгим взглядом и ничего не сказал.

Я, как всегда, засуетилась, заторопилась, поспешила уйти.

Если бы это был не сон, что бы я сделала?

Я бы просто села рядом и смотрела на него. На его неспешные движения, на то, как он управляется с лопатой, граблями. Как бережно обращается с землей.

Потом бы стала помогать ему. Рыхлить землю, делать грядки, убирать неизвестно откуда взявшиеся камни.

Мы бы просто работали вместе. Каждый отдельно и вместе. Потому что в такие моменты, когда ничего не нужно говорить, можно почувствовать, как мы близки и как дороги друг другу.

Суета, суета, суета. Она не отпускает меня даже во снах. Куда спешим? Куда торопимся? Чтобы быстрей стать чьим-то сном?

Болезнь дает нам паузу. И возможность для перезагрузки. Возможность вернуться к себе настоящему. Если еще не поздно.

Я выздоровела. У меня еще есть время.

Внучке подарили шкатулку. Сказочную. С балериной на верхней крышке, украшенную стразами и цветными камешками. А главное — ключик сбоку. Повернешь и — детская сказка оживает. Именно с этой музыкой у меня связаны самые лучшие воспоминания.

Сидишь дома, за окном мороз за 30, а ты у печки с бабушкой читаешь книгу. И самая любимая книжка именно та, про музыкальную табакерку. В детстве мне очень хотелось с маленьким Мишей побывать в волшебном царстве, где живут колокольчики и узнать, как рождается волшебная музыка.

Я держу в руках музыкальную шкатулку. Теперь я могу ее слушать сколько угодно. И вспоминать бабушку, дом на окраине городка, ветер за окном и мое желание поскорей вырасти.

А сейчас, вглядываясь в стразы и камешки, глядя, как переливается их отражение на стене, я хочу стать маленькой, чтобы бабушка была рядом, и я в любой момент могла бы уткнуться ей в колени, а она бы гладила меня своей шершавой рукой по волосам. И сказка казалась бы возможной.

Шкатулка есть, остальное уже не возможно.

Да, наконец-то я доделала книгу, хотя уже что-то хотелось бы поменять.

Да, она называется «Дуся, бабуся и Лео да Винчи»

Совсем скоро она появится во всех электронных магазинах.

Это мои размышления о воспитании детей, их образовании.

То есть это мой опыт бабушки, внучке которой уже исполнилось девять.

Вот небольшой кусочек из книги.

Массовое сознание, или как нами манипулируют

Ох, сложная тема. Надо снова и снова к ней возвращаться.

Что просит ваш ребенок перед Новым годом?

На день рождения?

Например, моя внучка, следуя общим тенденциям, хотела лего, потом маленьких пони, в прошлом году куклы энчантималс. Это такие куклы, которых продают в паре с животными.

Почему именно их? Потому что у Насти есть, у Маруси есть, у Дуни есть, а у нее нет. Ей тоже нужно играть этими игрушками.

Реклама беспощадна. А к детям особенно. Ведь так легко манипулировать родителями, если ребенок вдруг чего-то захотел. Реклама агрессивна, назойлива, вездесуща. Даже детские каналы переполнены рекламой, которая кричит: «Купи, делай как все. Сегодня без этой игрушки ты не будешь счастливым!»

Проще всего — выключить телевизор. Однако, реклама вылезет в планшете, телефоне, на уличном билборде. Умный взрослый, который тоже хочет домик у моря, современную машину, путешествия, семь дней молодости и релакса в санатории и прочие дразнилки, которые рекламируются, как показатель хорошей жизни, пройдет мимо. Хотя осадочек тоже останется. А ребенок начнет требовать и просить, чтобы было как у всех.

Как объяснить, что быть как все, не значит быть счастливым? Ведь счастье у всех индивидуальное. Если говорить про думающих людей. Про не думающих — это просто. Про них и писать нет смысла. Как раз для них и придумана реклама. Толковый родитель должен уберечь свое любимое чудо от навязываемых ценностей, которые сегодня тиражируются и преподносятся как смысл жизни.

Смысл жизни — купить квартиру? Одеваться в брендовые вещи? Пользоваться дорогой косметикой? Заработать миллион любыми путями?

А ведь именно это сегодня навязывается в России, перечеркивая все, что накопила наша страна, наши духовные и человеческие ценности, нашу историю и культуру.

————————————

Это один из отрывков моей новой книги «Дуся, бабуся и Лео да Винчи»

Она адресована тем, кто воспитывает детей, кто думает об их развитии, а самое главное о воспитании. Купить можно все, а вот время, внимание, общение — его не купишь. Чем серьезней мы подойдем к росту маленького человека, тем лучше будет результат. Об этом я и рассуждаю в книге и привожу конкретные примеры.

Книга скоро появится во всех электронных магазинах.

Буду рада, если она окажется вам полезной.

Не приятной для чтения, а именно полезной.

Ваша Наталья Берязева

Иллюстрация внучки

Белая мгла

Ланка сделала первый шаг. Странное ощущение. В голове у нее почему-то мелькнуло; «Наверное, когда люди умирают, то им представляется вот такой же коридор и свет в конце тоннеля. Здесь не совсем свет, здесь мерцающий огонек. Но коридор очень похож». Сделала еще шаг. И оказалась отрезанной от внешнего мира. Да, позади ничего не было. Она еще раз обернулась, чтобы убедиться, что стоит посреди странной трубы-коридора, у которой нет ни начала  ни конца. Потому что она попыталась нащупать стену, через которую она только что вошла. Рука скользнула по пустоте. Выбора нет. Надо идти вперед. Вот только странно. Под ногами был тот самый паркет, которым она любовалась у хозяйки странной квартиры. Она может различить каждую трещинку, каждую потертость, каждую неровность. Удивительно. Ничего не видно, а под ногами все выглядит,  как будто она рассматривает паркет через увеличительное стекло. Паркет в доме, конечно, был особенным. Не обычная елочка, а настоящие картины были под ногами. И лет ему было много. Понятно, дом, где живет Доминика Генриховна,  относится к первым постройкам северной столицы. Петр I во всем требовал качества.

Да вот и он сам. Кажется, что можно протянуть руку и дотронуться до него. Что он делает? Как раз указывает мастерам, как паркет класть. У него в руках какой-то чертеж.

— И токмо тут как в настоящем дворце быть  должно. Укладка должна быть такой, чтобы глаз радовался,  и сносу этому полу не было. Если нет у нас надобной древесины, то закажу там, где укажите. Нет для царя невозможных задач. И чтобы любой гость заморский видел, что и мы не лыком шиты.

И вот снова Петр I. Он  идет по коридору по направлению одной из комнат. Изразцовая печь, большой зал, а кто стоит у окна? Молодая женщина. Нет, уже не та, что была Софией Потоцкой. Но тоже прекрасная. Хотя и немного постарше. Она стоит вполоборота, взгляд ее устремлен за окно. Плечи опущены. Кажется, что она очень устала.

Guten Tag meine liebe Anna! Ich bitte um Verzeihung

Они говорят по—немецки поняла Ланка. Петр Первый просит у нее прощения, что силой привез ее в новый город. Но в этом была большая нужда. Волхвы, которых он презирает и не верит их предсказаниям, все равно пугают его, что труд его пойдет прахом. Его творение, его город, в который он вложил всего себя, через 300 лет исчезнет. Он им не верит. Приказал всех казнить, но,  тем не менее, решил убедиться, что все это хула и обман. Потому он просит Анну, известную своими предсказаниями, спросить у карт, лгут волхвы или есть в их словах истина.

Женщина тяжело вздохнула.

Да, она очень не довольна, что ее насильно привезли в этот дом, что не дали возможности собраться и подготовиться. Она женщина и не любит все делать наспех. Но, зная резкий нрав царя, она повиновалась. Она уважает силу и настойчивость.

Ланка увидела те же самые карты, что были у Софии Потоцкой.  Теперь Петр Первый смотрит в окно. Он ждет. Молчание затягивается.

-Не бойтесь, херр Петр. Ваш город будет стоять. Он прославит вас на все века. И этот дом устоит, хотя в это очень трудно поверить. И по этому прекрасному паркету будут ходить много-много лет, хотя перестанут ценить его художественную ценность. Вы станете исторической личностью, и этот город всегда будет носить ваше имя. Будет короткое мгновение, когда вас захотят забыть, но Время будет над вами не властно. Как и над  городом. Он всегда будет славен вашим именем.

Если бы Ланка видела себя со стороны, то она бы точно сказала, что именно так стоят с открытым ртом. От увиденного в белой мгле у нее просто в полном смысле снесло голову.

-Кино да и только, — подумала она. Глаза ее опустились вниз. Под ногами был тот же прекрасный паркет, на котором только что стояла одна из Потоцких, в этом Ланка нисколько не сомневалась. Иначе откуда бы у нее были карты, которые передаются по наследству, и сам Петр Первый. Конечно, его она представляла иначе. Ну как в кино, где играет старый актер Николай Симонов. Там царь такой огромный, сильный, дерзкий. А тут и рост не особо большой, да и руки какие-то совсем не мужские.  То есть ладонь совсем не широкая. И как-то он к Анне обращался, как бы прося даже. Почти заискивая. Не похоже как-то на царя.

Самое главное, что уяснила Ланка, что в этом доме, где она сейчас, ее предыдущие родственники неоднократно бывали. Потому и кажется ей, что многие вещи как бы ее узнают, не случайно и она их замечает и хочет получше рассмотреть.

Однако, надо идти дальше. Кино больше не идет, — улыбнулась она сама себе. Фитилек впереди по-прежнему горит. Что еще мне эта ночь приготовила? Точнее, бабушкино странное завещание, которое в полном смысле перевернуло ее жизнь. Ей показалось, что паркет под ногами стал совсем новым, исчезли потертости и облупившийся местами лак. Значит, сделала Ланка вывод, я все еще нахожусь не в наше время, а тогда, когда этот дом был еще новым. Кого я еще увижу?

Вдруг она увидела впереди женщину. Ту, что стояла у окна. С которой беседовал царь. Она узнала ее по черному бархатному платью и волосам, собранным в тугой узел.

Женщина уходила. Вдруг она обернулась и поманила Ланку пальцем..

Портрет Анны Потоцкой

продолжение следует